Галерея военных переводчиков

[Сергей Панков]

Создаю эту тему по просьбе Сергея Белоусова. Цитирую его просьбу:

не создать ли нам «Галерею военных переводчиков» - из числа тех, кого с нами уже нет, и кто реально служил за границей? Хотя бы в минимальном формате, который использовал я – ФИО / конечно, желательно фото / № группы (АП/ФП/НП) / год выпуска / страна и годы службы в ней / годы жизни. И получился бы у нас свой «Immortal Regiment» масштаба переводческого факультета.

Ждем ваших сообщений с фото.

[Белоусов Сергей]

В августе 1979-ого Толю распределили в группу СВС (советских военных специалистов) по артиллерии. Ему пришлось немало поездить, главным образом, по западной части Алжира и сменить несколько точек дислокации: Себду, Сиди-Бель-Аббес («маленький Париж»), Телаг, Регайя.

Сблизились с Толей еще до начала собственно учебы - на «картошке» в сентябре 1974. Видимо, сказалось сходное внутреннее мироощущение, идеи, вкусы. Притяжение родственных душ. И было достаточно много общих точек соприкосновения, в частности, рок-музыка. И слушали мы ее «тоннами», обсуждали, спорили, запоминали тексты наизусть, пели под гитару. 7 из 10 поступили на франц. отделение ПФ с английским. (Кстати, по большому счету, рок-музыка и стала «драйвером» и дала толчок к поступлению в иняз). Один наш студент прихватил на картошку в какую-то богом забытую деревню в Уренском р-не Горьк. области, 4-х-дорожечную "Комету-209" (тогда невиданная роскошь). По вечерам в самой большой хате устраивались soirées dansantes - танцульки (с нами заслали группу немочек). Безусловным хитом тогда была "Stairway To Heaven" Led Zeppelin и все первые 4 альбома группы. Также много слушали King Crimson, Pink Floyd, Black Sabbath, Deep Purple, Uriah Heep, Grand Funk Railroad, Yes, "Emerson, Lake & Palmer", "Crosby, Stills, Nash & Young" и еще много чего.

Впоследствии вместе с Толей работали в стройотряде «Арья-1976», после IV курса были в военных лагерях, на V курсе (сентябрь 1978) вместе проходили практику в школе (мы оказались первым выпуском (13-ым), где внедрили пед/ практику на ПФ), вместе оформлялись в Алжир, оба там служили. Много было выпито, спето и выговорено. Толя был отличным парнем, непременным приятелем, верным товарищем – мог подставить плечо в трудную минуту, а то и прикрыть грудью в критических ситуациях.

Во 2-ом семестре IV курса вместе с Сашей Смирновым из нашей группы Толе посчастливилось поехать на стажировку в университет Grenoble-2. Пробыли они там более полугода и вернулись из Франции прямо в лагеря (напоминает известный сценарий прошлых времен, не правда ли?) Привезли нам сувениры: сигареты Gauloises и культовый постер Sylvia Kristel в знаменитом плетеном кресле (помните: Mélodie d’amour chantait le cœur d’Emmanuelle…). И кучу впечатлений.

Летом 1985-ого Толю через военкомат призвали на многомесячные сборы в Псковскую дивизию ВДВ. Там было все по-взрослому. Толя совершил несколько прыжков с парашютом. Ведь когда мы на V курсе проходили медкомиссию, в заключении писали: «Годен к службе бортпереводчиком и прыжкам с парашютом». И Толя подтвердил свою 100%-ную годность. Впоследствии рассказывая о непередаваемых ощущениях, когда выпускающий выталкивает тебя из самолета и ты летишь несколько нескончаемых секунд до срабатывания вытяжной веревки и раскрытия купола, он заметил, что «смягчить» жуткий стресс и залповый выброс адреналина помогает «лингвистика» – молитва или ненормативная лексика.

В 1986-1988 через ГКЭС Толя успел поработать с нашими геологами и в Марокко.
В Горьком/Нижнем Новгороде он до конца дней работал в Институте химии высокочистых веществ в Щербинках. Дослужился до начальника отдела внешнеэкономических связей. По службе часто ездил в командировки в Москву, а то и в Париж. Эти нескончаемые вояжи в конечном счете и стали катализатором рака желудка.

С высоты достигнутого возраста могу добавить, что мы с Толей были близки и в плане общечеловеческих ценностей и имели схожие представления о добре и зле, белом и черном, и скорее склонялись к 10 заповедям, чем к «Моральному кодексу строителя коммунизма». Тем более, что жизнь все расставила по местам и показала непреходящую за 2000+ лет нетленность заповедей, а коммунизм мы прекратили строить через 74 года (с 1917 по 1991). И хотя Толя был у нас бессменным комсоргом все пять курсов, у него отсутствовала та воинствующая политическая ангажированность, которой было не занимать у некоторых наших курсовых, факультетских и институтских «вожаков».
Про таких, как Толя, говорят: с ним пошел бы в разведку. И этим все сказано.

Всего 7 минут успел пожить Толя в новом 2011 году. Когда мы звенели бокалами и желали друг другу счастья, его душа с первыми минутами нового года отлетала от тела и возносилась над нами по ту сторону жизни, реинкарнируясь, и с удивлением взирая на нас, оставшихся по ту сторону смерти…

May God rest him in peace. Amen.

[Белоусов Сергей]

Александр Смирнов 502 ФП, выпуск 1979 г. (1953-1995)

В августе 1979-ого Саша получил назначение в группу СВС по бронетехнике в Айн-эль-Тюрк, под Ораном (Алжир). За время службы научился водить танк.

Надо сказать, что Саша Смирнов и Вова Калита были у нас в 102 ФП «старичками» - поступили в иняз после армии. Саша, кстати, со школьным французским. Кроме того, еще в армии он вступил в КПСС и считался «идейным», ходил на институтские партсобрания, и первое время с ним было страшновато общаться. Именно поэтому у нас сложились разные компании на диаметрально противоположных платформах – у нас «Wein, Weib und Gesang», у них, вероятно, нечто вроде: «Кто шагает дружно в ряд? Юных ленинцев отряд!» (шутка, конечно). В процессе учебы и общения этот факт отошел на задний план, тем более, что сам он его не выпячивал, но вопрос, почему он вступил в партию - стадный инстинкт, способ продвинуться, по идейным соображениям – остался без ответа. Студентом он был ответственным, дисциплинированным, с претензией на лидерство (кто ж без них?). А после того, как они с Юриным съездили на стажировку в Гренобль и приехали к нам на военные сборы, выяснилось, что Саша «рубаха-парень», «в доску наш» и т.п.

А еще Саша рисовал. Припоминаю, как он ходил с рулоном ватмана под мышкой. Сегодня многие не знают, что именно Саша был автором макета значка "переводчик". Не исключено и весьма вероятно, что это было партийное задание. Как бы там ни было, сам, не осознавая, Саша увековечил себя в металле - нынче это практически культовый и реликтовый раритет, т.к. изготовлен он был, надо полагать, ограниченным тиражом и роздан студентам-переводчикам в 1975/1976, включая и меня.

В 1982 после долгожданного дембеля (Vive La Quille!) Саша вернулся в родную Казань, где долго не мог найти работу – и это далеко не единичный случай – все бывшие «алжирцы» прошли через безработицу. Да и не только они. Успел поработать почасовиком (ужасное порождение социализма). В конце концов он устроился в Казанский университет, откуда по обмену уехал преподавать русский язык в университет Лилля (Франция) (1985-1988). Вернулся опять же в КГУ, где и работал до конца дней.

После этого почтовая связь прервалась, как оказалось навсегда. По неподтвержденным данным от Толи Юрина стало известно, что Саши не стало в 90-ых. Письма на старый адрес возвращались с пометкой «адресат выбыл». На юбилеях ПФ в 2007 и 2012 никакой информации о нем получить не удалось.

В 2020 мне посчастливилось дедуктивным методом Шерлока Холмса выйти на его старшего сына "В контакте" и далее по телефону и скайпу на экс-жену. Выяснилось, что Саша умер 7 июля 1995-ого на 42-ом году жизни дома у родителей во время семейного праздника при огромном стечении родственников. Как мне рассказали, в тот июльский день случилась жуткая жара и Саша пошел охладиться в ванной. Когда погрузился в воду, внезапно остановилось сердце. Скорее всего, там сошлись несколько обстоятельств. Пока хватились его, пока выламывали дверь, утекли драгоценные минуты. Его средняя сестра-медик делала и искусственное дыхание, и как только не пыталась реанимировать его, но вернуть Сашу не удалось. Опоздали необратимо. Увы. Как сказал классик – «иногда человек внезапно смертен». And he was damned right! Когда приехала скорая помощь, врач сказала, что Саша даже не понял, не успел понять, что с ним произошло – сердце отказало мгновенно и не смогло перезапуститься. Такой констатацией врач хотела их «успокоить», что он не ощутил никакой боли. Утешение слабое.

Невольно вспомнился Владимир Семенович Высоцкий:

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, — кроме тех, кто нужней.

И еще его «Прерванный полет» с глубоким философским смыслом, вернее его французский эквивалент “La fin du bal”:

Comme le fruit tombe sans avoir pu mûrir Как падает плод, не успевший дозреть,
La faute à l'homme, la faute au vent (Ветер, иль люди виной?)
Comme l'homme qui sait en se voyant mourir Рано порой является смерть,
Qu'il n'aura plus jamais de temps Не дав нам судьбы иной.

Un jour de plus ; il aurait pu chanter Песня могла б устремиться ввысь,
Faute au destin, faute à la chance Однако судьба решена:
Faute à ses cordes qui s’étaient cassées Струны гитары его порвались –
Son chant s'appellera silence И песня его - Тишина.

Il peut toujours le commencer Праздник окончен, - прочь уходи,
Nul ne viendra jamais danser И хор не разбудит сердец,
Nul ne le reprendra en chœur Кончится все – раной в груди:
Il n'aura jamais rien fini Жизни пришел конец.
À part cette blessure au cœur
Et cette vie

Pourquoi. Je voudrais savoir pourquoi… Зачем так рано, - узнать смогу ль –
Pourquoi ?
Elle vient trop tôt, la fin du bal. Бала конец настает?
C'est les oiseaux, jamais les balles И птицы, - всегда они, - вместо пуль
Qu'on arrête en plein vol. Свой прерывают полет?


Вот так, много позже, я узнал, что под внешней оболочкой члена КПСС скрывалась тонкая и ранимая натура – Саша тяготел к драматическому искусству, играл в любительском театре и даже писал стихи, о чем поведала мне его старшая сестра уже через 25 лет после его смерти.

Qu'il repose en paix. Amen.

[Валерий Виноградов]

Да у Вас , батенька , талант, так рассказывать об ушедших людях.
Сергей, я серьёзно.
Кстати, я, внешне, по крайней мере, знал обоих. Просто потому, что естественно пересекались во временных рамках нашей учебы в инъязе.
И Сорокина тоже.
А с Толей Юриным даже сошелся потом ближе, потому что и я тоже прыгал с парашютом в знаменитой Черёхе. И очень похожие испытывал ощущения после первого прыжка. Тоже хотелось петь под белым куполом в синеве неба.